Дважды рожденный - Страница 97

Одного я не понимал, расслаблены они как раз потому, что знают - сопротивления не будет.

- А? - Непонимающе оглянулся Гнес. Похоже, лишь он один не понимал очевидного.

- Измаил не церемонится с союзниками - это твои слова. Зачем ты ему? - Повторила Мара, вытирая сочащуюся из разбитой губы кровь.

Одновременно с ее ироничным замечанием Бека едва заметно шевельнул пальцами. Одного брезгливого жеста хватило, чтобы бойцы Гнеса прекратили свое существование. Яркие, почти одновременные вспышки, горький запах паленого и четыре трупа у дальней стены.

Глядя на ошарашенное лицо долговязого предателя, я лишь горько усмехнулся. В какой-то момент мне даже стало его жалко. Бедолага, он так искренне радовался своему триумфу, что не сразу пришел в себя. Растерянно переводил взгляд от одного тела к другому и беззвучно открывал рот. Примерно так же ведет себя выброшенная на берег рыба.

В этот момент я понимал его как никто другой. На заре карьеры меня угораздило связаться с блатными. Отличное было времечко. Начальная стадия болезни еще не отбирала все силы, я был бодр и с оптимизмом смотрел в будущее. Эх, какой был старт! Прибыльное дело, легкие деньги и как водиться - шкурное предложение от солидных дяденек в дорогих костюмах. В тот момент я считал себя финансовым гуру. Через месяц у меня не осталось ничего кроме долгов. И все тот же - весьма представительный мужчина - выдавливал из меня все до рубля.

Циничный жулик из моего прошлого, и жестокий марсианский кочевник из настоящего. Очень разные, но в чем-то похожие как близнецы. Уже позже знающие люди объяснили мне, что в той, поистине чужой для любого цивилизованного человека среде любой денежный мешок - это всего лишь баран. И предназначение у такого барана только одно - стрижка под ноль. Такие вот деловые отношения.

Урок я усвоил. И к счастью, у меня хватило времени, чтобы начав все заново, добиться своего.

В отличие от Гнеса.

Его надежды на светлое будущее рухнули в одночасье, похоронив под собой десятки, пусть и не безгрешных, но в сущности неплохих людей. Я понимал его, но понять - не значит простить. И все же, Глядя, как Бека с ленцой тянет из ножен здоровенный тесак, я не испытывал злорадства. Чувства не появились, даже когда лезвие вспороло предателю живот. Гнес еще долго трепыхался в лужах собственной крови... как настоящий баран.

Бека стоял в двух шагах и, поигрывая ножом, пристально нас рассматривал. Если его интересовала наша реакция, то, боюсь, его ждало разочарование. Глупо ожидать обмороков от девчонки, третьи сутки не отходившей от операционного стола. Вот нападение крыс - это что называется разрыв шаблона, тут она отличилась. А вспоротый живот и куча вонючих кишок на полу - зрелище насквозь знакомое. Уверен, ничего кроме искреннего злорадства Мара не испытывает.

Что касается меня, то я просто устал. Ноя вымотала меня до предела, и когда боль наконец прекратилась, сил на эмоции уже не было. Навалившись на опрокинутое кем-то из нападавших кресло, я радовался возможности дышать полной грудью. В этот момент меня меньше всего интересовала судьба покойника.

Оценив наше состояние, Бека качнул ножом в сторону затихшего Гнеса:

- Крыса ошиблась. Отец не хочет твоей смерти. - Он скривил губы. - Ему понравились турели. Будешь работать на нас.

Отвечать не хотелось. Во рту пересохло как после недельного перехода через пустыню. Понятно, что пушки 'Титана' произвели впечатление на Старого Пса, только для меня это ничего не меняет.

Приложив некоторые усилия себя оправдать можно. И под каким-то извращенным углом сделка даже выгодная. Что может быть выгодней жизни? Тут дело даже не в моральных терзаниях, просто в этот конкретный момент времени я хотел только одного. Убить Бека. Убить всю оставшуюся в комнате мразь, а потом найти и убить Измаила. Желание настолько острое, что впору засомневаться в собственном рассудке.

- Тебя скоро заберет Могильник, но умирать можно по-разному. - Сын Измаила облизнул толстые губы и причмокнул. - Долго и страшно, или быстро и легко. Научишь меня делать турели - жить будешь как лучший воин. Девки, жратва, и чистейшая 'слеза'. Никакой боли. Даю тебе слово, ты умрешь быстро. Сам выберешь время.

- Измаил простит мне смерть старшего сына?

- У меня много братьев, так что обмен равный. Скар был дурной, и метил на место отца. Ему недолго оставалось.

Бека шагнул ближе, и мне пришлось ухватить Маришку за запястье. Все это время сумасшедшая девчонка прятала в ладони заточенный металлический стержень. Не знаю, откуда она его вытащила, но шансов против кочевника у нее не было. Судя по едва заметной ухмылке, шило заметил не только я. Приближаясь, шакаленок мастерски ее провоцировал.

Мои пальцы скользят по запястью, не давая девчонке совершить очередную глупость. За градом слез ты не видишь злую, бесшабашную ярость в глазах Бека. Прости, девочка. Короткий нажим в болевую точку на локте, и заточенный стержень падает на пол. Громкое металлическое звяканье звучит набатом. Прости, девочка. Надеюсь, ты сообразишь, что нужно делать. Удар тыльной стороной ладони швыряет Маришку под стол. Бью с размаху, наотмашь, так что капли крови из многострадальной губы разлетаются по комнате веером. Прости, девочка. У тебя все равно не было шансов.

Медленно, чтобы случайно не спровоцировать ухмыляющихся янычар, поднимаю стержень и на открытой ладони протягиваю сыну Измаила. Ладонь подрагивает от избытка адреналина, но шакаленок трактует все по-своему. Замерший на спусковом крючке палей расслабляется. Ну! Помедлив мгновение, Бека перебрасывает винтовку за спину и шагает ближе. Есть контакт!