Дважды рожденный - Страница 89

И все равно, несмотря на все ее труды, в Могильнике редко встретишь человека старше сорока.

- Не так уж и мало. - Пожимают плечами местные. - Нормально.

Но это 'нормально' если не знать, как далеко шагнула медицина. Не знать, что граждане Земли живут по двести-триста лет, а способные оплатить услуги регенерации уже вовсю практикуют вечную молодость. Местных 'кинули' точно так же, как кинули меня, с той лишь разницей, что я знаю, чего лишился. И хочу все вернуть!

Надежда Пухи, что красноватые марсианские пейзажи развлекут меня, таяла на глазах. Настроение падало.

- Есть что пожрать?

- Сухпай только. - Не обращая внимания на мое раздражение, произнес кочевник. - Немного его, но экономить будем завтра. Эх... Бурбура бы сейчас. Сочного такого, с кровью прожаренного.

Пуха с отвращением оглядел запаянный армейский пакет и протянул его мне:

- Нет. Хорошо все-таки погуляли, будет что вспомнить.

- Ага, перед смертью не надышишься. Гляди, как ваш Старейший заливается. Прям соловей. - И подумав, добавил: - Разбойник.

Действительно, морда у марсианского 'священника' была натурально разбойничья. И старый, уже затянувшийся шрам через все лицо только усиливал сходство. В мое время такого пастыря обходили бы десятой дорогой, а здесь он процветал. Старейший сидел на здоровенном булыжнике красноватого цвета и увлеченно что-то рассказывал. Его некогда бывшая ярко-алой, а сейчас выцветшая и местами потрепанная роба, почти сливалась с местностью. Думаю, при желании он легко бы растворился бы среди здешнего пейзажа. По крайней мере, двигался он для своего возраста очень проворно, это я успел заметить еще во время похорон.

Каюсь, отношение к религии у меня сформировалось, и легкая неприязнь к паразитирующим на чужой слабости никуда не делось. Эхо прошлой жизни, когда весть о богатом, но умирающем калеке собирала шарлатанов со всего света. Откровенно говоря, Старейшего сложно назвать паразитом, да и паразитом он не являлся. Контингент здесь не тот, мигом отправят на встречу к Великому Марсу. Умом я это понимал, но раздражение оставалось.

- Болтун, прости господи. И еретик.

Сказал и улыбнулся. Сам-то когда в церкви был? Двести лет назад? Или триста?

- Не ругай его.

- Пуха, я же просил, говори на вашем языке. Практика.

- Не ругай, говорю. - Он повторил ту же фразу на местном. - Он добрый человек. Хороший. Ему сейчас нельзя молчать. Люди боятся. Воевать разучились.

Переводчик Нои наконец освоил диалект кочевников, и теперь я почти всегда понимал диалект 'титановцев'. Правда, сложные фразы нередко вводили железяку в заблуждение, особенно, если слова могли трактоваться двояко. Во избежание путаницы, я попросил Пуху строить короткие, максимально упрощенные предложения. Правда, иногда он слегка перегибал палку. Как сейчас например.

- Дабл говорит, Старейший - феномен. - И зачем-то пояснил: - Очень редкий.

- Я знаю, что такое феномен. И что в нем такого феноменального?

- Сильная защита от излучения. От рождения. Почти не чувствует его. - Пуха ухмыльнул. - И девкам нравится.

- В смысле?

- У него много детей. Женщины верят, что его дети возьмут от отца... унаследуют способность.

- Самец. - Требовалось спустить пар, но Пуха пропустил сарказм мимо ушей. Не понял, или сделал вид, что не понял. Кивнув, он ответил:

- Сильный мужчина. И воин отменный. Служил в армии до того как пришел к нам. Сперва хотели убить. - Кочевник провел по горлу ребром ладони. - Враг все-таки. Потом приняли. Так получилось.

Рассказ Пухи меня заинтересовал. Во время церемонии в подземной пещере я принимал местного духовника за очередного шарлатана, пудрящего головы невежественным дикарям. 'Пусть тебя примет красная планета', 'Великий Марс' - все это звучало излишне напыщенно, и лишний раз подтверждало мои догадки. Пообщавшись с Пухой, и слегка пообтесавшись в местной среде, я начал понимать, как сильно ошибался. Старейший был не столько церковником, сколько психологом. Да и шириной плеч выгодно отличался от привычного мне образа святого отца. А судя по прислоненной к камню плазменной винтовке, слово - далеко не единственное его оружие. Как-то выветрилось у меня из памяти, что еще задолго до моего рождения именем Марса называли римского бога войны. Логично, черт побери, что его жрец оказался способен постоять за себя.

- А почему Старейший? - Я поинтересовался уже совершенно другим тоном.

- Виктор, ты невнимательно слушаешь. У него врожденная защита от 'соларки'.

- Иммунитет. - Кивнул я. - Я помню.

- Вот-вот. Ему почти шестьдесят. Он знал моего деда, и скорей всего переживет моих детей.

Пуха скрипнул зубами и отвернулся, а мне стало неловко. Местные так искусно обходили тему соларки - табу! нельзя! - что я постоянно забывал об излучении.

- И как ваши мужики ему башку не оторвали? Или то, что пониже.

- Сперва пытались, но он дерется, гад, хорошо. А потом остепенился, взял себе женщину. Пара они теперь, по чужим не ходит.

- Пара, говоришь. - Слово неожиданно зацепилось в голове, и я задумчиво побарабанил пальцами. - Пара-пара-пам. Пуха, ты гений!

Идея буквально подбросила меня с камня.

- Нужно дублировать систему! Установить спаренные пушки и ослабить нагрузку на центральный процессор. С нашей точностью два выстрела будет даже надежней одного! Ай, молодец!

С силой хлопнув кочевника по спине, землянин рванул обратно в корабль, по пути едва не протаранив шедшего навстречу Дабла. Похоже, увлекшись своей идеей, Виктор его просто не заметил. Удивленно хмыкнув, негр произнес в сторону Пухи: