Дважды рожденный - Страница 49

Лохматые потомки коров имели только один недостаток, так и не вытравленный усилиями ученых. Проклятые твари не желали умирать, отчаянно сражаясь за свою жизнь всеми доступными способами. К несчастью, способ у них был только один - бегство. Вот и сейчас, сопровождаемые фирменным 'бу-бурканьем', коровки метались между брошенными космическими кораблями. Думаю, в их неторопливые мозги наконец добралась мысль, что отбившись от стада и забравшись так далеко в земли кочевников они подписали себе смертный приговор. С воплями и улюлюканьем ребята Дабла гонялись за бурбурами, расстреливая их из ручного оружия. Какими бы шустрыми ни были шестиноги, сравняться в скорости с летающими машинами они не могли.

Бродящих по парковке животных заметили издалека. Вопрос пропитания среди кочевников всегда стоит ребром, поэтому пропускать такую добычу никто не собирался. Мое робкое напоминание насчет умирающего пилота было проигнорировано. Лишь негр на секунду отвлекся от обсуждения предстоящей охоты и пояснил:

- Пилот один, а у меня полторы сотни ртов. Такой подарок, - Он махнул в сторону неторопливо бредущих бурбуров, - упускать нельзя.

- Кончайте болтать, уйдут же. - В разговор вмешался второй водитель.

Всю дорогу коренастый кочевник смотрел на меня с презрением, и не в последнюю очередь из-за странной симпатии Дабла к четырем, как он выразился, найденышам. Понятное дело, он не рассчитывал, что я смогу услышать его на таком расстоянии. Несколько фраз только добавили мне подозрительности, и теперь я старался не выпускать его из поля зрения. Не испытываю ни малейшего желания подохнуть в результате интриг полуграмотных дикарей. Хотя, насчет дикарей я конечно утрирую.

А вот то, что эти двое терпеть друг друга не могут - это ясно как божий день. Я еще возле захоронки заметил, как Дабл старательно избегает общения с нервным кочевником, ограничиваясь короткими, предельно корректными фразами. Только усилия пропадали впустую, обнаглев от безнаказанности, коренастый, что называется, пер буром. Или бурбуром, это уж как посмотреть. Не думаю, что он копал под негра, но докапывался точно. И моя интуиция подсказывала, что рано или поздно он докопается до могилы. По-крайней мере, за базаром мужик не следил совершенно. Думаю, не будь у него кое-какого авторитета - давно бы нюхал корни циклушек в уютной одноместной могилке. Не нужно быть ясновидцем, чтобы заметить как ладонь Дабла тянется к поясу после его подначек. В этот раз терпение негра дало трещину:

- Умолкни, Пуха. Сейчас по местам и гоним их в проулок. Только медленно, а то раненого растрясем. Этого, - он ткнул в сторону выскочки, - за руль.

- Дабл, да я...

- Еще раз повторяю! Медленно! И без самодеятельности! Ты понял?

Кочевник лишь отмахнулся и пошел в сторону мобиля. Негромкое ругательство в адрес негра все старательно проигнорировали. Напарник коренастого молча двинулся следом. Второго, чуть помоложе, Дабл оставил при себе, выделив взамен парочку своих ребят. Думаю, это ни разу не совпадение, что отряд так перетасовали. Чернокожий не производит впечатление глупого и заранее разбил слаженную троицу. Неудивительно, если даже я срисовал их сразу как приземлился второй мобиль - нагловатые, держатся вместе и почти не работают. А так, пятеро на двое, оно получше будет. Думаю, и Пуха это понимал, потому и не рискнул дергаться.

Сказать, что ситуация мне не нравилась - ничего не сказать. Не для того я подписался на эту авантюру, чтобы меня шлепнули в самом начале из-за внутренних разборок. Не знаю, на какую мозоль я успел наступить кочевнику, но с нашим появлением ситуация обострилась. Ладно, не стоит выпускать этого психа из виду. Размышляя о своем фантастическом невезении, я поспешил в машину. Думал, в основном, трехэтажными конструкциями, что вряд ли кого-нибудь удивит в подобной ситуации. А как иначе? За неполные две недели я рисковал угробиться едва ли не чаще, чем за предыдущий, отнюдь не легкий тридцатник. И меняться ситуация отказывалась категорически, рано или поздно угрожая окончательно меня похоронить.

У моей спешки была еще одна причина, перебранка между кочевниками поставила под угрозу жизнь лейтенанта. Откровенно говоря, мою тоже, но за пилота я переживал сильней. Много ли ему, калеке, надо? Думаю, мои выводы были не лишены оснований, притом, что коренастый вел себя слегка неадекватно. В свое время у меня была возможность удостовериться, что чужая беспомощность пробуждает в людях самые низменные чувства и желания. Проверил, что называется, на собственном опыте. Нельзя оставлять их наедине, Рахул такую встречу может и не пережить. А он мне еще пригодится, мои планы на его счет не изменились. Значит, по возможности, буду рядом. Большего я пока сделать не мог при всем желании, но дурные предчувствия меня уже одолевали. Ладно, как говорится, слепой сказал, посмотрим. Свой выбор я уже сделал, и с Пухой мне не по пути. Совершенно ненормальный тип.

Предчувствия меня не обманули. Стоило забраться в мобиль, как и без того призрачная надежда растаяла словно эскимо под жарким солнцем - быстро и неотвратимо. Прислушиваясь к разговору кочевников, я осторожно потащил наружу пистолет, старательно маскируя свои действия курткой. Не будь ситуация столь зыбкой, собственное сходство с Трамовой, пожалуй, вызвало бы во мне только искреннюю улыбку. Сейчас же я старательно прикидывал возможные варианты и не находил выхода.

Тот факт, что сосед Павы, за время полета проронивший едва ли с десяток предложений, сейчас заливался соловьем, изрядно действовал мне на нервы. Коренастый больше молчал, и только побелевшие костяшки пальцев на штурвале да сигарета, от которой даже у меня во рту оставался едкий медицинский привкус, обещали, что добром это дело не кончится. Кажется, покойный Кэп называл эту дурь циклушкой. Легкий наркотик, получаемый из верхушки растения. Как он там говорил? Эйфория, безбашенность и легкая агрессия? Понятно, почему экипажу космического корабля с массой покоя в сотни тонн такое курево противопоказано как малосовместимое с жизнедеятельностью. Ничего удивительного, что от этой картины у меня разыгралась легкая, медленно нарастающая мигрень. Мой внутренний датчик неприятностей опять зашкаливало.